Джон О`Хара - Дело Локвудов
— Трудно сказать. Вы не имеете к гибели мальчика никакого отношения.
— Но пики-то поставили по моему указанию.
— Я не считаю себя вправе осуждать. Ведь и я стремлюсь сделать так, чтобы люди не вмешивались в мою жизнь, разве нет! Меня тоже всегда привлекала идея жить в замке, окруженном рвом с водой. Я знаю одного очень религиозного человека, владеющего маленьким островком в штате Мэн. Он наверняка сурово бы вас осудил за эти пики, но сам он отделился от людей Атлантическим океаном. Надо быть очень хорошим пловцом, чтобы доплыть до этого островка с большой земли. Туда даже и в лодке не всякий доберется. Нет, я не стану оценивать вашу стену с точки зрения нравственности — ведь и вы тоже, кажется, не осуждаете меня за мое королевство на Бикон-хилле.
— Может, вы отложите свою поездку к Бейярду Дональдсону и переночуете здесь? — спросил Джордж.
— Благодарю вас, сэр. С удовольствием бы, да не могу. Очень жаль, честное слово. Беда в том, что сегодня вечером меня ждет не мистер Дональдсон, а мистер Мэки, который послезавтра отплывает в Европу. Сегодняшний вечер — самое позднее, когда он может меня принять.
— В таком случае, придется вам ехать.
— Долг превыше всего, — сказал Хиббард.
— Очень занятный малый, этот Мэки. Угостит вас новейшими скабрезными стишками. Скрантонцы отличаются необычайным радушием. А куда вы оттуда направитесь?
— Завтра вечером я буду в Олбани, в клубе «Форт-Ориндж». Обед для узкого круга в честь бывших питомцев, что живут в тех краях. А наутро отправлюсь домой и сдам машину в капитальный ремонт. Да мне и самому после такого путешествия понадобится ремонт.
— Еще бы, — сказал Джордж. — Где решили отдыхать?
— Запрусь в своей квартире на Честнат-стрит. Возьму неделю отпуска и побуду без людей.
— И правильно сделаете. Общение с людьми тоже утомляет. Жаль, что я не очень люблю животных, хотя и они могут надоесть.
— Ну что ж, мистер Локвуд, этот завтрак мизантропов доставил мне удовольствие. Одно из светлых пятен в моем путешествии.
— Надеюсь, вы говорите это не просто из вежливости, — сказал Джордж.
— О нет. Заметьте, что когда я говорю «благодарю вас», то именно это и имею в виду; но если я сказал «ваш завтрак доставил мне удовольствие», это уже больше, чем благодарность.
— Скажите это еще раз, — попросил Джордж.
— Зачем?
— Приятно слышать, как вы произносите «заметьте» с этим вашим бостонским акцентом. Так и кажется, что я снова в школе святого Варфоломея.
— Ну, раз уж вы вспомнили школу, то я подписываю вас на десять тысяч. Подписной бланк вы получите в свое время. Вас это устраивает?
— Подождем развития событий в школе Гротона. Пока вы не ушли, я хочу представить вас своей жене, — сказал Джордж. Он подошел к внутреннему телефону на стене, нажал кнопку и сказал: — Дорогая, мистер Хиббард собирается уходить. Можешь спуститься и поздороваться с ним?.. Спасибо… Сейчас она придет.
Джеральдина тотчас сошла вниз.
— Я считала, господа, что вам надо побыть вдвоем, — сказала она.
— Никогда не прощу мистеру Локвуду, что он скрывал вас. На вас платье «фортуни»?
— Да. Черт побери, откуда вы это-то знаете? — удивилась Джеральдина.
— Я много чего знаю. Об этих платьях мне невестка рассказывает. Она такие все время носит. Разных цветов.
— Удобное для дома, — сказала Джеральдина.
— Простите, что прерываю обсуждение фасонов, но если вы едете в Скрантон, то вам предстоит большой крюк между Хейзлтоном и Уилкс-Барре, а на это нужно время. Надеюсь, вы дадите о себе знать, если снова окажетесь где-нибудь по соседству; мы пригласим вас переночевать, — сказал Джордж.
— Непременно сообщу, — сказал Хиббард.
Джордж Локвуд помог ему надеть пальто. Они пожали друг другу руки. Хиббард взял свой зеленый войлочный мешок, Локвуды проводили его до машины, и он уехал.
— Очень милый и приятный молодой человек, — сказал Джордж. — Ты не находишь?
— Я слишком мало его видела, чтобы составить какое-либо мнение, — сказала Джеральдина.
— Вот как? А я наблюдал за вами, и мне показалось, что я уловил искру взаимопонимания.
— Если что-то и было, то ты неверно это истолковал. С моей стороны, во всяком случае, не было ничего. И он вовсе не показался мне очаровательным. Скорее наоборот.
— Отталкивающим?
— Ну, не отталкивающим, но и не очаровательным.
— Почему?
— Он прохвост.
— Прохвост? Откуда ты знаешь? Это же абсурд! Как можно так говорить о человеке, с которым ты не пробыла и пяти минут?
— Я говорю тебе то, что подумала.
— Может, я чего-нибудь не заметил? Несколько секунд я стоял к вам спиной.
— Он не тискал меня, если ты это имеешь в виду. Но мог бы, судя по выражению его лица. Возможно, это выражение ты и принял за искру взаимопонимания. Могу себе представить, как он танцует с дамами.
— Это чудовищно, Джеральдина! Я провел с ним два часа и чем больше его узнавал, тем больше убеждался, что у меня с ним много общего.
— Я же знаю, как ты танцуешь с дамами.
— Я танцую так, как нравится моей партнерше.
— На партнершу всегда можно все свалить. Ну, мне надо написать несколько писем.
— Кому?
— Что?
— Письма. Кому ты их собираешься писать? Ты всегда пользуешься этим предлогом — писать письма, но за целую неделю и двух писем не отправляешь.
— Откуда ты знаешь? Может, я украдкой беру их с собой в город и там отправляю.
— Что ж, может быть. Ты в самом деле так делаешь?
— Об этом я предоставляю догадаться тебе самому. По крайней мере, будет чем занять себе голову, если других проблем нет.
По его лицу пробежала едва заметная улыбка.
— Что ж, именно этим я и займусь. Ладно, иди и пиши свои мифические письма. Я еду в город. Тебе ничего не надо?
— В городе? Нет. Разве что заехать к миссис Молер и узнать, не получила ли она мои пяльцы для вышивания.
— Пяльцы?
— Я решила заняться вышиванием.
— Неужели? И миссис Молер обучает тебя?
— Обещала.
— Я бы предпочел не заезжать, если можно. Ты делай как хочешь, но в мастерскую к миссис Молер я — ни ногой. Сплетница и любит совать нос в чужие дела. Во время болезни Агнессы она много о нас болтала.
— По-моему, да, — сказала Джеральдина.
— Значит, ты знала?
— Догадывалась.
— На чем же ты строила свои догадки?
— Не все ли равно? Она — лучшая мастерица города и обещала обучить меня вышиванию. Сплетничать с ней я не стану, и надо же мне хоть что-то делать.
— Сколько уже раз я слышу это от тебя, — сказал Джордж.
— И дальше будешь слышать, пока я не подыщу себе какое-нибудь занятие.
Он открыл стенной шкаф и достал шляпу и пальто. Потом сел, сложив пальто на коленях и держа шляпу на весу большим и указательным пальцами.
— Пока ты не отправилась писать свои неотложные письма, можешь уделить мне минутку?
Она молча опустилась на стул.
— Когда ты была замужем за Бакмастером, ты вела очень светский образ жизни. Путешествовала, навещала подруг, принимала их у себя. А выйдя за меня, свела общение с внешним миром к абсолютному минимуму. Допустим, в Шведской Гавани нет интересных людей. Но в Гиббсвилле они есть! Уж там-то светской жизни хватает. Ты пренебрегаешь гиббсвиллской публикой, считая ее слишком провинциальной, и словно нарочно водишь знакомство с такими провинциалами, которые только подтверждают твою оценку. Но ты прекрасно знаешь, что в этом городе больше чем достаточно мужчин и женщин, обучавшихся в лучших учебных заведениях и занимающих не менее высокое общественное положение, чем те, с кем когда-то встречались ты и твой Бакмастер. В Гиббсвилле есть не только члены клуба «Ротари», но и члены «Плюща» и других подобных ему клубов. Конечно, это не Лонг-Айленд и не филадельфийская Главная линия, но я что-то не припоминаю, чтобы ты и твой Бакмастер занимали в этих кругах очень уж завидное положение. Вряд ли кто-либо из жителей Гиббсвилла ездит отдыхать в Палм-Бич[29], но зато они выезжают в Орландо, а летом — на Рыбацкий остров и на Горные пески, — кому что нравится. В Лондоне они останавливаются в отеле Брауна — сообразно своим вкусам и привычке. Так что твое мнение о том, будто все они провинциалы, ни на чем не основано. Ты просто не хочешь утруждать себя.
— Вы с Агнессой тоже не утруждали себя.
— Да, не слишком. У Агнессы был необщительный характер. Но ее, в отличие от тебя, признавали как полноправную представительницу иерархии углепромышленников, в то время как ты здесь чужая. Надо было постараться сблизиться с людьми, а ты не желаешь. Не играешь ни в гольф, ни в бридж, а когда тебя зовут играть, то реагируешь так, словно тебе предлагают записаться в женскую пожарную дружину. Эти люди не заслуживают такого отношения к себе, потому что они не хуже тебя, Джеральдина. Кое у кого из них больше денег, чем у меня или Бакмастера, большинство происходит из семей, которые насчитывают двести и триста лет существования. Именами их предков названы старинные пенсильванские города и некоторые старинные города Новой Англии, потому что не все они коренные пенсильванцы. Ты не знаешь местной истории, потому что не интересуешься ею.
